На второй день съемок я пытался себя задеть, спровоцировать на внутренний диалог — что ты здесь делаешь? Какое право имеешь сниматься в этом фильме? Ответа не было. Я до последнего, никому не говоря, не признавался себе, что имею право сниматься. И вот, в какой-то день, во время съемок я решил позвонить своему дяде, который рассказал мне про моего прадеда, который служил у Николая II, и который его лично наградил. И в этот момент я решил, что в этой картине я имею право сниматься больше, чем все.— признался Дима Билан в интервью ТАСС.