Детство и юность
Вернер Херцог (полное имя — Вернер Херцог Стипетич) родился в Мюнхене во время Второй мировой войны. Детство провел в глухой горной деревне Захранг в Баварии, вдали от городской жизни (по собственным словам, впервые воспользовался телефоном в 17 лет). В 12 лет вместе с матерью (родом из Югославии) снова переехал в Мюнхен, где заинтересовался кино и поэзией. В молодости получил несколько наград как подающий надежду поэт.
Когда Херцогу было 13 лет, его семья жила в одной квартире с психически неуравновешенным актёром Клаусом Кински, который исполнит роли в его главных фильмах. Во время учёбы в гимназии он работал в ночную смену сварщиком на сталелитейном заводе, чтобы достать средства на первые фильмы. В 17 лет его сценарий был запущен в производство одной из немецких студий, но проект был закрыт, когда стало известно, что его автор — несовершеннолетний.
В 1961 году закончил гимназию и начал изучать историю, литературу и театр в Мюнхене. В 1962 году снял свой первый фильм «Геракл», будучи студентом Мюнхенского университета, когда ему было всего 19 лет. В 1963 году основал собственную министудию. В декабре 1964 за сценарий «Признаки огня» (реализован в 1967 году под названием «Признаки жизни») получил приз имени Карла Майера. В 1966 году уехал в США, где всего одну неделю проучился в университете Дюкейн в Питтсбурге.
Начало режиссерской карьеры
Херцог снял своей первый художественный фильм "Признаки жизни" (1968) в Греции. Картина выиграла Германский Приз кино и значительную сумму денег, а также Серебрянного Медведя за Лучший Первый фильм на МКФ в Берлине в 1968 году. Сводящее с ума одиночество и чувство отчуждения в незнакомой среде станет повторяющимся кафкианским мотивом в нескольких последующих фильмах режиссера. В дальнейшем международный успех, а в какой-то период и слава, смешанные с удивлением, сопутствовали большинству фильмов Херцога 1970-х. Самыми значительными работами, образцами кинематографического мышления этого немецкого режиссера считаются обычно фильмы "Агирре, гнев Божий", "Фитцкарральдо", "Каждый за себя и Бог против всех", "Сердце из стекла" и "Носферату – призрак ночи".
Уважение к тяжелой физической работе, к самостоятельному ремесленному труду, к путешествиям пешком, Херцог сохранил на всю жизнь, стараясь передавать и своим ученикам (Херцог снимал в Австралии, Перу, Мексике, Африке, Индии, Сибири). Режиссерская уникальность Херцога прямо связана с его человеческой уникальностью (которую многие считают экстравагантностью), с его нежеланием мириться с отчужденностью окружающего мира. Понятие «подлинности» – и фильма, и любого жизненного поступка – является ключевым для этого режиссера-неоромантика, самого яркого представителя «южного», мюнхенского крыла Нового немецкого кино.
Темы и стиль
В его фильмах присутствуют три основные темы:
- аборигены, туземцы, жители областей Земли, которых еще не коснулась цивилизация ("Фицкарральдо", "Cobra verde", "Агирре, гнев Божий", "На десять минут старше: Труба"")
- харизматические личности, одержимые безумными идеями ("Великий экстаз резчика по дереву Штайнера", "Гашербрум — сияющая гора", "Фицкарральдо"", Cobra verde", "Агирре, гнев Божий")
- люди, отвергаемые обществом, юродивые, ненормальные ("Каждый за себя, и Бог против всех", "Строшек", "И карлики начинали с малого").
Эффектный, зрелищный, склонный порой к мистике кинематограф Херцога посвящен исследованию границ нашего представления о человеческом; границ, изучать которые, по мнению режиссера, тоже лучше всего именно на границе. Наиболее типичная для Херцога сюжетная ситуация – это ситуация встречи разных цивилизаций, будь то прямая встреча западного человека с «диким» миром ("Фитцкарральдо", "Зеленая кобра", "Там, где грезят зеленые муравьи"), или встреча всего того, что мы считаем привычным, правильным и «рациональным» с необыкновенным, мистическим и загадочным в душе одного человека, намного превосходящего представления других людей о человеческой норме ("Агирре, гнев Божий", "Каждый за себя и Бог против всех", "Знаки жизни", "Войцек").
Кроме того, эту «пограничность», это правило перехода всех мыслимых представлений о норме, Херцог распространил на саму ситуацию создания фильма. Провозгласив своим кредо стремление к «подлинности», в своих наиболее знаменитых проектах режиссер постарался полностью воссоздать в съемочном процессе воспроизводимые на экране ситуации. «Подлинное кино» Херцога не позволило ему снимать джунгли в Голливуде и прибегать к спецэффектам: набранная режиссером съемочная группа на самом деле перетаскивала корабль через гору в джунглях Амазонки.
К этой же области относятся эксперименты Херцога с актерами. В фильме "Сердце из стекла", для создания мистической полубезумной атмосферы, все актеры играли под гипнозом. А одна из главных «звезд» фильмов Херцога – найденный им то ли в тюрьме, то ли в психиатрической лечебнице Бруно С., не играющий в кадре, а, говоря словами режиссера, «прямо представляющий на экране свое физическое существо».
Вернера Херцога можно назвать одним из самых «культурных», или культурологических режиссеров на планете. Он не только активно и плодотворно опирается на кинематографические традиции (то переосмысливая бытовавший в Германии в 1930-е гг. жанр «горного фильма» в Серро Торре: крик камня, то снимая римейк шедевра Мурнау о вампире Носферату). Он не только полон интереса к другим культурам (большая часть документальных фильмов Херцога посвящена именно исследованию неевропейских культур), к их удивительным возможностям и не опознаваемым нами границам. Собственную западноевропейскую культуру он тоже подвергает пристальному анализу и серьезной критике. Иногда он делает это напрямую – как в "Строшеке", где Бруно С. играет странного деклассированного персонажа, который из современной Германии уезжает за мечтой о прекрасной жизни в Америку и погибает там в одиночестве. Но еще чаще Херцог помещает действие своих фильмов в начало 19 в., когда, по мнению многих исследователей культуры, складывается во всех своих противоречиях буржуазная традиция рационализации повседневности.
Херцог регулярно делает предметом своего внимания столкновение мира романтизма и мира буржуазной рациональности – не в пользу последнего. Отчетливее всего это сделано в фильме "Каждый за себя и Бог против всех", получившем Специальную премию жюри на Каннском фестивале 1975 года. Этот фильм – история Каспара Хаузера, легендарного найденыша, которого неизвестные двадцать лет держали в пещере, а потом вбросили ненадолго в общество (то общество начала 19 в., родство которого с современным, по мнению Херцога, очевидно). Каспар Хаузер оказывается в этом обществе абсолютно чужим: он ничего не умеет, но всему учится по-своему, он ставит под сомнение все общественные стереотипы, от науки и логики до повседневных правил приличия. И общество приходит в ужас: оно применяет по отношению к Хаузеру все механизмы «обработки» и исключения, помещает его то в тюрьму, то в цирк; затем, как диковинную игрушку, его вводят в великосветский салон, чтобы тут же изгнать; наконец, после смерти найденыша общество находит «успокоительный ответ» на все загадки в финальном вскрытии мозга: «у него был очень большой мозг. Это многое объясняет». Каспар Хаузер оказывается лакмусовой бумажкой, демонстрирующей узость культурных норм и стереотипность нашего мышления.
Режиссер Херцог всегда внимательно всматривается в человеческое Другое (даже если использовать это слово как философский термин). Ему удалось доказать это даже в процессе работы – Херцог оказался единственным режиссером, способным постоянно снимать самого неуправляемого актера в мире – «великого и ужасного» Клауса Кински. Кински сыграл и полубезумного конкистадора Лопе де Агирре, который продирается сквозь джунгли в поисках Эльдорадо, и деятельного мечтателя Фитцкарральдо, и вампира Носферату, и авантюриста-работорговца Зеленую Кобру, сведенного с ума непостижимостью Африки, и забитого солдата прусской армии Войцека, в голове у которого все равно не погибает живая мысль.
Вернер Херцог был женат три раза, и у него есть дочь от актрисы Евы Маттес, сыгравшей главную роль в «Войцеке».