Родился Говинда Ахуджа в Вираре в начале зимы. Воспитывался в духе рабочего класса. Его отец, в молодости ведущий актер, потом стал жалкой тенью своей былой славы. С тех пор мать актера (классический вокал) была вынуждена взвалить все на свои плечи, поскольку осталась единственной кормилицей Говинды и его шестерых братьев и сестер. «Для меня она была Мать Индия в миниатюре, - чрезвычайно гордо говорит Чи Чи. – Она прошла через столько страданий и трудностей, чтобы семейный очаг не погас. Для меня было мучительно видеть ее борющейся, это только подхлестнуло мое желание устроить свою жизнь, я просто обязан был по возможности обеспечить ей комфорт». Но он никогда не лелеял мечты стать однажды звездой большого экрана. Он даже не считает себя чудом. «На самом деле, - открывается нам он, - я был очень застенчивым и невинным ребенком. Такая уж была атмосфера в семье. Атмосфера защиты и религии. Я выполняю религиозный обряд (puja) каждое утро. Когда мама была занята своими программами, дневная молитва дома была моей обязанностью. Хотя атмосфера убежища лишила меня знания мира и уличной жизни, я все же впитал из нее много хорошего». Он так бы и остался простаком, если бы трудности его матери не зажгли в нем огонь, который заставил его уйти из плохого большого мира и сделать что-то для себя. «Для меня настоящая борьба началась в четырнадцать. Я отчаянно хотел принять на себя часть маминой ноши. Я дал обет безбрачия и отказывался смотреть на девушек, пока не встану на ноги».
Так он продержался шесть лет – почти с четырнадцати до двадцати. Потом пришло время испытаний: «Хорошенькая соседка полюбила меня за мою простоту и призналась мне в своей любви. Хотя я восхищался ее красотой, мне пришлось трудно. Понадобилась вся сила воли, весь самоконтроль, чтобы осадить ее и не ответить на ее чувства».
Со стоической решительностью он пустился на поиски работы, неохотно завершая свое образование. «Меня не интересовала учеба, я был посредственным студентом, - глуповато и застенчиво поверяет нам он. – Это мать настояла на этом, чтобы я умел справляться с бедами и закончил коммерческое образование. Я был слишком нетерпелив, не умел зарабатывать деньги. У меня не было денежных родственников, поэтому я не мог начать свой бизнес. Поскольку мой английский был ужасен, шансов найти работу было мало. Меня даже не взяли учеником швейцара в отель Тадж Махал, поскольку я не умел правильно говорить по-английски. Я зашел в тупик. Отец дал мне ценный совет. Он сказал, что если я хочу зарабатывать деньги, не вложив в дело частичку себя, киноиндустрия – лучшее место для меня. Все, что я должен был вложить в нее, - это талант. После долгих споров мать смягчилась и дала мне полтора года, чтобы я попробовал. Если у меня не получится, она отдаст меня в банковское дело». Так начался его поиск места в мире развлечений. Его годы в колледже стали площадкой для роста. Они укрепили его веру в то, что он талантлив, - что и требуется в шоубизнесе. «Я начал исследовать свой творческий потенциал: в восемнадцать писал стихи и диалоги. Я хотел стать писателем. Я тогда был непретенциозным парнем и наград за свои скрытые таланты не получал. Потом появились «Лихорадка субботним вечером» и Джон Траволта, и я обнаружил свою подкованность в танцах. Это принесло мне известность в колледже, и я никогда не упускал возможности потанцевать. Люди специально звали меня танцевать на праздничных вечеринках и свадьбах. И все поддерживали мою идею стать актером». В то время с новичками работали только Раджшри. Он регулярно тащился из Вирара в их офис в надежде получить роль в их следующем проекте. «Мой отец снимался у них в Payal Ki Jhankar, он и сказал мне, что эти люди искали новое лицо на главную роль. В какой-то момент они даже подумывали о том, чтобы взять меня, но я не попал в Alankar из-за нехватки опыта. Но даже тогда я не терял надежды и три года оббивал пороги офиса Раджшри, но из этого ничего так и не вышло».
Как бы то ни было, это не повлияло на его самоуверенность. Следующий год оказался для него одним из самых судьбоносных. Он перебрался подальше от Вирара, поближе к центру и к сестре. Это приблизило его к кино. Вооружившись видеокассетой, он составлял сценарии, режиссировал, играл и танцевал, он с боем брал офисы. Но на него не хотели обращать внимания. «Я мучительно собирал четыреста рупий на кассету. Я просил, умолял, занимал у всех, у кого только мог, и наконец накопил нужную сумму».
Первый, кто увидел его кассету после многочисленных уговоров, вспоминает он, «был Рикку, с которым я познакомился у Прити Сапру, соседки сестры. Он держал ее четыре месяца. Но когда наконец просмотрел, был в восторге и объявил, что я буду следующим Дхармендрой». Это подняло настроение. Он знал, что у него теперь есть надежда. Все, что ему было нужно, - это прорваться. «Я даже пробовался на небольшую роль в фильме Прасана Капура. Джитендра-джи и Ашиш Чанана исполняли главные роли. Я хотел сыграть роль друг. Помню, была почти сотня проб в офисе Прасана-джи, но меня ждало разочарование».
Потом редкое везение – в магазине он познакомился с человеком по имени Авинаш (сейчас менеджер Пареша Равала). Чи Чи вспоминает: «За небрежной болтовней Авинаш-джи расспросил меня о моих стремлениях и немедленно отвел меня в офис мистера Б.Р. Чопра. Им были нужны танцоры для песни Руны Лайла. Я впервые оказался перед камерой, и, уверяю вас, совершенно этого не осознал. Я чувствовал себя как дома. Мы снялись, и хореограф был потрясен: я оказался лучшим танцором в группе, где также был Майюр».
Но удача вновь покинула его. Телепередача по Дурдаршану была отменена, он вновь оказался один. «Единственное, что из всего этого вышло хорошего, - это моя дружба с Гуфи Пайнтал-джи. Мы очень сблизились, я был почти что членом его семьи. Даже если бы невестка попросила меня подмести пол, я с удовольствием сделал бы это, как если бы это был мой собственный дом. Гуфи-джи питал ко мне большое доверие и очень мне помог. Он даже выбил для меня пару рекламных роликов, в том числе рекламу часов Titan, которая принесла мне несколько тысяч. Что и говорить, деньги пригодились – как раз на похороны сестры».
Эта ценная поддержка удержала его на плаву и придала ему оптимизма. «Ни на миг я не почувствовал, что борюсь за выживание. Каждый день идти из Версовы в Джуху – это не так уж много, зато я чувствовал, что все время что-то происходит. И это был мой прогресс».
А затем пришел его день, его терпение и настойчивость принесли плоды. Курсируя по офисам продюсеров, он столкнулся с покойным Камраном Ризви, который плыл с ним в одной лодке. «Однажды Камран намекнул мне, что господин Пранлал Мехта ищет новичков в свой новый фильм. Сам отказавшись, он посоветовал мне попытать счастья. Я отправился в офис Пранлала-джи и как-то убедил его слугу показать господину мою кассету. Все заняло пять или шесть дней, слуга лишь смог убедить менеджера посмотреть ее – и она произвела нужное впечатление. Еще неделя понадобилась, чтобы показать запись Пранлалу-джи, - и тот немедленно пригласил меня в свой офис. Меня представили мистеру Эсмаилу Шроффу, и тот решил, что я ему подхожу. И все же ему было нужно что-то более внушительное. Он велел мне посмотреть что-нибудь с Чаком Норрисом и изучить его удар с разворота на 360 градусов в полете. Я посмотрел фильм, изучил за ночь его удар, записал его и на следующий день снова выкарабкался. Он не мог поверить, что я разучил все это за одну ночь. Предупредил меня, что выгонит, если соврал. Но, просмотрев кассету, он немедленно взял меня в свой фильм».