В 1972 окончил отделение клоунады Циркового училища,
В 1982 – режиссерское отделение ГИТИСа.
В 1972 – 1980 гг. работал клоуном в цирке,
В 1980 – 1990 гг. – артист Москонцерта.
С 1990 г. работает по договорам.
Анатолий Калмыков – мастер эпизода. Появляясь на экране порой на мгновения, он создает законченный характер. Обычно это так называемый «маленький человек» - нелепый, трусоватый, нервный, затюканный жизнью мужичок. Иногда – плут, иногда – сама простота. Многие такие работы сам актер не любит вспоминать, хотя тот же бессловесный клерк в мюзикле «Рецепт ее молодости» - филигранная работа.
Среди лучших ролей Калмыкова: «Звезда и смерть Хоакина Мурьетты» (Тамошник), «Не хочу быть взрослым» (клоун), «Фонтан» (Славик), «Курортный роман» (зам.директора гостиницы), «Нина. Расплата за любовь» (сосед), «Сыщики» (Мотыльков), «МУр есть МУР» (вор Судаков), «Золотой теленок» (Гаргендюа).
В сериале «Цирк» Калмыков сыграл единственную пока главную роль – артиста Ильина.
Как каскадер участвовал в фильмах: «Адъютант его превосходительства», «Освобождение», «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» и других.
Одно время и на арене, и на эстраде выступал в образе хилого напарника большой женщины, проделывая чудеса акробатики.
Снимался в эпизодах во многих популярных кинокомедиях, в рекламе (запомнился зрителям, как «Белый орел» и страстный любитель «Рондо»), а также более чем в 20 выпусках «Фитиля».
Интервью газете «Квартирный ряд» от 20 июля 2006 года
Анатолий Егорович – профессиональный клоун и режиссер эстрады. Он объездил почти весь мир, ему рукоплескали Мулен Руж, Казино де Пари и Фридрихштадтпаласт. А еще он – исполнитель сложнейших каскадерских трюков.
– Анатолий Егорович, что такое дом в вашей жизни?
– Ну, точно, не стены. Для меня дом – это, прежде всего, моя семья – жена и сын, которому сейчас 27.
– Вы, я знаю, родились на Сахалине. Каким вспоминается отчий дом?
– Жили мы весьма скромно, тем не менее, всегда были тепло одеты и хорошо накормлены. Обретались в одном из оставшихся после войны японских домов – с раздвижными дверями и циновками на полу. И в такие японские дома селили наших офицеров. Из мебели имелись только солдатские металлические койки. Снабжения не было почти никакого. Неудивительно, что виноград впервые увидел в пятнадцать лет, когда поехал в Москву. Были, помню, американские сосиски, сухое молоко и много рыбы, морепродуктов, крабов, красной икры.
– Как пришла идея стать клоуном?
– До сих пор не могу себе ответить на этот вопрос, ведь цирка я никогда не видел. Видел, правда, раз-другой по телевизору Юрия Никулина. Но когда родители уходили на работу, я гримом размалевывал лицо, что-то изображал для себя... Я в тот период занимался спортивной гимнастикой, а потом как-то незаметно перешел в народный цирк, где научился жонглировать. Мы с приятелем сделали акробатический номер и стали с ним выступать. Аплодисменты, которые нам доставались, еще больше укрепили желание стать артистом цирка. Я поехал в столицу и поступил в единственное в Москве училище клоунады на улице Ямского поля. Поступил без знакомств и блата, выдержав конкурс в 95 человек на место. Это училище окончили Ефим Шифрин, Клара Новикова, Геннадий Хазанов, Елена Камбурова. А бросили его Андрей Данилко (Верка Сердючка) и Александр Песков... По большому счету им нечему там стало учиться: школа заметно ослабла и, как я считаю, сегодня почти погибла.
– В какой цирк вас распределили?
– Ни в какой. Дело в том, что у цирковых артистов, в отличие от театральных, своего постоянного цирка нет. После окончания училища нас приглашают разные режиссеры в ту или иную программу, с которой мы колесим по стране, задерживаясь в городе на месяц, два, три...
Я женился на артистке цирка из художественно– акробатической группы, она тоже все время ездила.
– И вы, объехав полмира, ушли из цирка?
– Не совсем так. Однако наступил момент, когда мне стало тесновато в рамках цирковой репризы, и я поступил в ГИТИС на отделение «режиссура эстрады и массовых зрелищ». На нашем курсе учились многие знаменитые люди, в том числе Алла Пугачева. А какие были педагоги! Экзамены принимали Кнеббель, Утесов, Рима Зеленая. Нас обучал тот самый Туманов, который делал открытие и закрытие Олимпийских игр. Одним словом, мы с супругой придумали эстрадный номер – пародию на балет. И в финале не я уносил ее на руках, а она меня. Номер шел на ура. Мы с ним объездили 28 стран, выступали во всех знаменитых залах мира, работали в одних концертах с Дином Ридом, Далидой, Карелом Готтом...
– Кого приходилось дублировать в качестве каскадёра на «Мосфильме»?
– Сниматься начал в 1969-м, а моя первая картина – «Адъютант Его превосходительства», где я дублировал Юрия Соломина, все трюки за него делал. В фильме «Освобождение» дублировал сразу многих персонажей – бегал под взрывами, падал подкошенный пулями и так далее. Третьей моей картиной стала «Корона Российской империи, или Снова неуловимые». Я дублировал главных героев-ребят, выполнял все их прыжки и драки.
– Какие роли приходилось играть в кино?
– Кино такая штука, что если ты каскадер, то всю жизнь, может статься, будешь на экране лишь каскадером. А если играешь военных, то есть опасность целые десятилетия провести «при погонах». Режиссеры зачастую используют актерские штампы, тиражируют удачный образ артиста. Но мне повезло: однажды предложили эпизод в картине «Не хочу быть взрослым». А потом пошло-поехало. Играл и главные роли, и не главные.
С 1997 года снялся в 55 картинах, переиграл всех бомжей, пьяниц и ментов. Вот только убийц не соглашаюсь играть принципиально. Я же – клоун!
– Ваша персональная формула комфорта?
– В доме должны быть тишина и покой. Не люблю, когда кто-то срывается на крик. У нас в семье в этом смысле все давно урегулировано: мы с женой рука об руку живем вот уже 28 лет. Понимаем друг друга с полуслова. А еще моя персональная формула комфорта – рыбалка. Если не удается выбраться на водоем, я, чтобы погрузиться в этот мир, начинаю перебирать удочки, вязать крючки, наматывать леску на катушки. Вроде никуда не съездил, а порыбачил.
– Не сочтите за грубую лесть, но почему вы с вашим талантом и внешностью не снимаетесь в сериалах?
– Приглашают постоянно, и я даже попробовал сняться в одном сериале. Но меня, хотите верьте, хотите нет, хватило только на одну смену. Такая чисто американская технология съемки для русского артиста – скука смертная!
– А как же в «Моей прекрасной няне» наши артисты выживают?
– В «Моей прекрасной няне» продюсеры и режиссер сумели отстоять свою творческую свободу: «Мы у вас, господа, купили сценарий. Спасибо и до свидания!» В моем случае вышло по-другому. Каждый шаг контролировался. В итоге я метнул в режиссера фартук и покинул площадку. А когда пришел за гонораром, то оказалось, что артистам собираются оплачивать только съемочные дни, а за репетиционные платить вообще не будут... На этой, так сказать, мажорной ноте мой роман с телесериалами закончился. И я не стал поваром!
Ссылка на полное интервью