Поиски себя
Геннадий Бортников родился 1 апреля 1939 в Москве, в семье, где никто прямого отношения к искусству не имел. Его отец и брат были летчиками, а мать – домохозяйкой. Дед Геннадия служил на Балтике, был расстрелян как один из организаторов восстания на крейсере «Память Азова» в 1906 году.
Путь в актеры у Геннадия Бортникова был долгим. Отучившись семь классов, он поступил в машиностроительный техникум, но уже через год он бросил учебу и стал работать на ГПЗ-1 слесарем-инструментальщиком. Свободное время юноша уделял живописи (рисованием он начал увлекаться еще с раннего детства). Решая связать свою дальнейшую жизнь с искусством, Геннадий поступил в художественное училище, однако и оттуда он вскоре ушел, всерьез увлекшись театром.
Театр
Знакомство с театром для Геннадия Бортникова началось с драмкружка, где он работал художником. Покинув художественное училище, Бортников некоторое время работал в Молодежной театр-студии, а затем, окончил экстерном вечернюю школу и поступил в Школу-студию при МХАТе. Здесь ему довелось учиться у выдающихся педагогов и режиссеров М.Н. Кедрова и А.К. Тарасовой. Дипломным спектаклем для молодого актера стали чеховские «Три сестры», где он с блеском сыграл роль Тузенбаха.
Окончив в 1962 году Школу-студию МХАТ, Геннадий Бортников пришел в труппу Театра имени Моссовета. Среди его первых работ были роли в пьесах В.Розова «В дороге» и «Затейник». Критики сразу же отметили яркую индивидуальность актера, его предельную органичность и достоверность. За роль в спектакле «В дороге» Геннадий Бортников был в 1966 году в Париже на Фестивале наций отмечен премией критики и публики.
В Театре им. Моссовета Бортников играл до своих последних дней, исполняя роли в самых различных амплуа. Зрители запомнили и полюбили его по спектаклям: «Глазами клоуна» (Ганс Шнир), «Петербургские сновидения» (Раскольников), «Последняя жертва» (Дульчин), «Царствие земное» (Лот), «Последняя лента Креппа» (Крепп), «Братья Карамазовы» (Смердяков, Черт), «Кин или Гений и беспутство» (Кин), «Братья и Лиза» (Симон), «Венецианский купец» (Антонио) и др.
Геннадий Бортников работал и в других театрах. Так, в театре «Сфера» он принимал участие в создании спектаклей «Коллекция» Г. Пинтера (режиссер-постановщик), «Случай в зоопарке» и «Смерть Бесси Смит» Олби (режиссер и исполнитель главных ролей), а в Театре имени Пушкина поставил спектакль «Джонни и Хэс» А. Фугарда и исполнил роль Джонни.
В последние годы актер был занят в спектаклях Театра Моссовета «Муж, жена и любовник» (Граф Любин) и «Прихоти любви, или Капризы Марианны» (Октав).
Народного артиста России Геннадия БОРТНИКОВА, прослужившего в Театре им. Моссовета сорок лет, по праву считают легендой. Он был плотно занят в репертуаре театра. Спектакли "В дороге", "Затейник", "Вечерний свет" вспоминают до сих пор. Когда на сцене появлялся его Раскольников, зал замирал. В "Братьях Карамазовых" Бортников сыграл две противоположные по рисунку, темпераменту, характеру роли, Смердякова и Чёрта. Сейчас он занят в двух спектаклях: "Муж, жена и любовник" по Тургеневу и Достоевскому (режиссер-постановщик Ю. Еремин) и "Прихоти любви, или Капризы Марианны" де Мюссе (режиссер-постановщик А. Литвин). Премьера последнего состоялась недавно. В этом спектакле Бортников не только сыграл главную роль, но стал автором сценической версии и текста тесен, режиссёром и художником по костюмам.
Кино
Впервые на экране Геннадий Бортников появился в начале 60-х в комедиях «Взрослые дети» Вилена Азарова и «Черемушки» Герберта Раппопорта. В дальнейшем в кино он снимался не часто, отдавая предпочтение работе в театру. Среди наиболее известных его киноработ – главные роли в героико-приключенческом фильме «Взорванный ад» (1967), детективе «Братья Рико» (1980) и «Следствие ведут знатоки. Дело №22. Мафия» (1989).
Скончался Геннадий Бортников 24 марта 2007 года от инфаркта.
Коллеги актера Бортникова уверены, что Геннадий так быстро угас из-за одиночества
Когда гроб с телом талантливого артиста вынесли из Театра им. Моссовета, коллеги, собравшиеся проводить Геннадия Бортникова в последний путь, зааплодировали.
Друзья и знакомые актера уверены, что он сгорел из-за невостребованности: Бортников больше всего мечтал о работе и любви зрителей.
- Гена сгорел буквально за три дня, - с болью в глазах говорят его коллеги по театру. - В понедельник был на работе, а во вторник его увезли в больницу. Позвонил и сказал, что идет на поправку. А через три дня умер...
Одиночество
Геннадий Бортников отдал сцене более 40 лет, в 60-е годы стал настоящей звездой, у входа в Моссовет его ждали поклонницы с цветами.
- Поклонницы помогали ему, - вспоминает работница театра Евгения Е. – Приносили пакеты с пирожками, он ведь один жил. Постоянным своим почитательницам Гена выписывал пригласительные, но в последнее время совсем замкнулся. Главное для артиста - быть востребованным, и Гена очень страдал, что ему этого не хватало. Он играл всего в двух спектаклях – «Прихоти любви, или Капризы Марианны» и «Муж, жена и любовник».
Последний спектакль руководство Моссовета не хочет снимать с репертуара, он будет идти в память о Геннадии Бортникове.
Прощание
С «последним романтиком» (так называли артиста коллеги) прощались в фойе Театра им. Моссовета.
Валерий Золотухин подошел к гробу друга и, перекрестившись, положил ему руку на лоб, словно не веря, что Геннадия больше нет.
Проститься с актером пришел телеведущий Виталий Вульф.
- Это мистическая смерть, - сказал Виталий Яковлевич. – Его хоронят в Международный день театра. А в его день рождения, 1 апреля, будет девять дней со дня смерти.
Из родных у Геннадия осталась только племянница Наталья.
- Он был очень одиноким человеком, - говорит женщина, с трудом сдерживая слезы.
Самая большая награда для актера – овации благодарных зрителей. И Геннадия Бортникова проводили в последний путь под аплодисменты всех, кто пришел с ним проститься.
О человеке: Геннадий Бортников
Истинный талант - удел немногих. И когда уходит талантливый человек - больно вдвойне. Умер замечательный театральный актер, артист театра им. Моссовета Геннадий Бортников. Ему достались в жизни и взлеты, и падения, но прожил он насыщенную творческую жизнь.
Ушел он тихо, во сне. За несколько дней до этого мы разговаривали по телефону: он был полон планов и весел. И вот случилось непоправимое+.Незадолго до трагедии я взяла у него интервью. Это не обычный диалог актера с журналистом. Скорее - исповедь. Странная исповедь.
- Геннадий Леонидович, вы помните толпы поклонников у театра в 70-е годы? Я помню, люди стояли в лютый мороз с пяти утра у кассы, чтобы достать билетик "на Бортникова". Триумф в Париже, главные роли в кино. А потом - какое-то странное забвение. Что это было?
Г. Б. Я помню, как ты пришла от "Театральной жизни" 1991 году, кажется. Я был тогда поражен - пресса меня ругала в хвост и в гриву, или, что еще хуже, просто молчала. А тут вдруг обо мне вспомнили. Потом я выпустил спектакль "Кин, или Гений и беспутство" о судьбе великого английского актера. И опять пару лет был "на взлете". А потом опять забвение. Надолго. Знаешь, я очень капризный актер. И не каждый режиссер может со мной работать. Покойный Юрий Завадский понимал меня. А потом я остался в большинстве случаев "сам себе режиссер", а это, согласись, нелегко.
- Вы человек довольно замкнутый, и все же расскажите о себе, о "капризах" своей биографии.
Г. Б. Я рано лишился матери, а отец-летчик не мог уделять мне достаточно внимания. Я и школу-то толком не окончил, пошел работать на завод. Мечтал стать художником, но занесла нелегкая в театральную самодеятельность. А оттуда, как известно, большинство "юных гениев", рвется "поступать". Пришлось оканчивать вечернюю школу, чтобы завоевать право держать экзамены в Школу-студию МХАТ. Как ни странно, меня, угловатого, подростка с внешностью Буратино, приняли. А потом Юрий Александрович Завадский взял в свою труппу. Тогда, в конце шестидесятых еще были живы идеалы послесталинской "оттепели" и мальчики-бунтари из пьес Виктора Розова вызвали горячий отклик в сердцах современника. Одного из них я и сыграл в спектакле "В дороге".
- И пришла настоящая слава, верно? Она вышла не только за пределы Москвы, Вы проехали с триумфом всю Европу. В Париже Вас называли русским Жераром Филиппом.
Г. Б. Да. Все это было. Я стал получать только главные роли, публика неистовствовала, и вот тогда заговорили о моем скандальном характере, обособленности, самовлюбленности. Знаешь, мне кажется, зрителей это только подогревало. И официоз с этим мирился. А то, что я сам плевал на все тычки и затрещины - это не нравилось никому. После смерти Завадского, чей авторитет был мне надежной защитой, из репертуара стали вылетать лучшие мои роли. Спектакль "Царствие земное" по Тенесси Уильямсу исчез с афиши, не успев стать достоянием широкой публики. Да что там Уильямс! Невинный и чистый спектакль "Глазами клоуна" по произведению немецкого писателя-антифашиста Генри Белля наша достопочтенная критика поливала грязью так, что до сих пор читать стыдно.
- Говорят, Вас очень любили моссоветовские старики, особенно Фаина Георгиевна Раневская.
Г. Б. Да, это правда. И любовь была взаимной. Она постоянно подшучивала надо мной, но всегда поддерживала и называла своим "театральным внуком".
- И тем не менее, "крестнику" великой актрисы становилось в театре все хуже и хуже. Но, насколько я помню, Вы не сидели без дела.
Г. Б. Меня всегда привлекала современная западная драматургия, тогда полузапрещенная у нас. Я находил в ней образы, близкие своей человеческой и актерской индивидуальности. Шел работать в другие театры, выступал на радио, предлагая советскому зрителю совершенно неизвестные ему пьесы. Критика помалкивала... Возможно, говорить об этом просто не рекомендовалось. А я не могу сидеть без дела. Всегда что-то репетирую, пишу, рисую. Готовлю книгу своих воспоминаний.
- А в каком жанре Вы описали бы свою жизнь?
Г. Б. Да у меня вся жизнь - авантюрный роман.
- Не боитесь очередного взлета скандальной славы?
Г. Б. Обо мне так много болтали, что скрывать уже нечего. И работать со мной нелегко. За это и расплачиваюсь всю жизнь. Но меняться уже поздно. Да и трудно кому-либо на меня повлиять. Я существую сам по себе. Как кот.
Вот такой произошел последний наш разговор с Геннадием Бортниковым. Потом был прелестный спектакль "Капризы Марианны", где он в свои шестьдесят с лишним убедительнейшее играл героя-любовника. Он собирался перед смертью выйти на сцену в этой роли. Но не успел. Я знала этого актера много лет. Но он так и остался для меня загадкой - "одиноким котом, плывущим в морскую даль", - как он сам про себя очень поэтично сказал.