В Малом театре, славном своими традициями, издавна существуют две линии - щепкинская (бытовая) и мочаловская (героико-романтическая). Первые же роли Ярослава Павловича - его дебютом стал Шекспир («Человек из Стратфорда» С.Алёшина), затем последовали шиллеровские Карл Моор («Разбойники») и чуть позже Джанеттино Дориа («Заговор Фиеско в Генуе»), - чётко обрисовали амплуа, в котором с Барышевым могут сравниться очень и очень немногие, - он прирождённый романтический герой. Ярослав Барышев и сейчас играет Шиллера - в осуществлённой Юрием Соломиным постановке «Коварства и любви» он воплотил образ старого скрипача Миллера, любящего отца несчастной Луизы.
Затем Барышев с блеском ввёлся на центральную роль в этом спектакле - Президента фон Вальтера. Его Президент для многих стал откровением: слабый, сомневающийся, порою, кажется, даже стыдящийся своих неблаговидных поступков, фон Вальтер идёт на преступления не из холодного расчёта и жажды власти, а чтобы обеспечить будущность своего сына Фердинанда, которого он безумно любит.
За сорок с лишним лет служения искусству Малого театра Ярослав Павлович Барышев сыграл более семидесяти ролей современного и классического репертуара. Ярослав Павлович Барышев наделён мощным, неистовым артистическим темпераментом, великолепной фактурой и колоссальным сценическим обаянием. Как истинный трагик, он наполняет каждый создаваемый им образ яркими, сочными красками. Не заметить его присутствия на сцене просто невозможно. Барышев способен проникнуть в глубочайшие пласты изображаемого характера, подчинить своей воле любую зрительскую аудиторию. Такие артисты в наше время являются "штучным товаром". И не случайно известный театральный критик Светлана Овчинникова в посвящённой Ярославу Павловичу книге называет его последним русским трагиком.
У Ярослава Барышева не было и нет проходных работ, но одним из главных событий в его актёрской биографии стало исполнение роли Ивана Грозного сразу в двух спектаклях Малого театра по А.К.Толстому - "Князе Серебряном" и "Царе Иоанне Грозном". Иван Васильевич в трактовке Барышева опровергает пушкинское утверждение, что "гений и злодейство - две вещи несовместные". Он, безусловно, воплощение зла, но это зло настолько обаятельно, что не оставляет добру почти никаких шансов. В этой роли трагическое дарование Ярослава Барышева достигает своей кульминации. Артисту удалось разрушить сложившиеся стереотипы в трактовке образа Грозного и показать его живым человеком, раздираемым внутренними противоречиями, жестоким, своенравным, властным, страдающим: Создаётся впечатление, что Барышева особенно подкупает искренность его героя: он искренне грешил и так же искренне каялся.
Ярослав Барышев снимался в кино. Среди фильмов с его участием - "Батальоны просят огня", "Если бы знать", "Вначале было Слово", "Охота". Артисту дважды довелось исполнить роль А.С.Пушкина - в радиоспектакле "Пушкин в лицее" и телефильме "Зелёная лампа".
Из интервью Павла Лепедина с Ярославом Барышевым от 15.01.2009 года: «СТАРАЮСЬ СДЕРЖИВАТЬ ТЕМПЕРАМЕНТ»
- Ярослав Павлович, в этом году исполнилось 45 лет, как вы работаете в Малом театре. Признайтесь, не скучно творческому человеку столько лет на одном месте?
- Вы знаете, в Польше лет двадцать назад, одна журналистка задала мне похожий вопрос. Когда я ответил, что в Малом уже больше четверти века, то она так удивилась и сказала: «Как! В одном театре? Но вы знаете, что у человека за три года меняется вся кровь. Так и в театре надо, поработали три года и уходить в другой». С этим я не согласен. Наши легендарные старики говорили, что из Малого театра уходят только вперед ногами. Сам никто не уходит. Правда, в последнее время стали уходить. А еще был забавный случай. Недавно мне надо было брать визу в американском посольстве. Из США наши друзья прислали вызов погостить у них. Пошли с женой в посольство. Меня спрашивают: «Где работаете?» «В Малом театре, — отвечаю, — вот уже 45 лет». Американец так удивился и спросил: «Где ваши паспорта?» «С нами», — говорю. Он взял документы, тут же поставил все отметки и отпустил без всякого собеседования. А что касается того, скучно ли мне… Все зависит от того, сколько у тебя работы и как ты к ней относишься. С моей точки зрения, Малый театр лучший в стране. Сколько я великих стариков тут перевидал! И все их знания, умения, впитывал в себя через общение с ними, через совместную работу. Но и сейчас мне все равно не скучно в этом театре.
- Вы учились в Щепкинском училище на курсе Николая Александровича Анненкова. Да и сокурсники у вас были один известнее другого. Чем запомнились эти годы?
- Прекрасное было время. Мы были первым курсом, который как художественный руководитель набирал Николай Александрович. До этого он просто преподавал, а тут – свой курс. У меня были очень хорошие сокурсники: Олег Даль, Миша Кононов, Витя Павлов, Виталий Соломин, Маргарита Фомина, Георгий Оболенский, Татьяна Рыжова. Многих сразу после училища взяли в Малый, остальные разбрелись по другим театрам. А вообще-то я скажу вам, что из нашего курса можно было сделать отдельный театр. Нам повезло с нашим худруком. Он был замечательным человеком и талантливым актером. Мы все его обожали. Правда, иногда доводили чуть ли не до инфаркта. Он даже стулья один раз ломал. Помню, начинаются занятия по этюдам. Миша Кононов вдруг начинает хохотать. А смеялся он всегда заразительно. Мы хохочем вслед за ним. Ну посмеялись – перестали. Через некоторое время все повторяется снова. Анненков хватает стул, и ба-бах его об пол. Стул вдребезги. Но это были единичные случаи. А так он с нами много занимался, часто даже по ночам репетировали. Когда уже работал в театре, сыграю какую-нибудь роль, а он подойдет и скажет: «Вот здесь надо было сделать так-то, а вот тут – так-то». Когда я сыграл Ивана Грозного (которого, кстати, он сам когда-то тоже играл), раздался звонок от Николая Александровича. Он поздравил меня с удачной работой. Само по себе это поздравление от учителя дорогого стоит. Он всегда внимательно относился к нам. Был для нас настоящим актером, педагогом, старшим товарищем.
- Критики не раз называли вас прирожденным романтическим героем. Откуда у мальчика, родившегося в селе Владимирской области, такие романтические корни?
- Даже не знаю! Мама у меня была сельской учительницей, папа – автомеханик. Актеров в роду не было. Я первый. Дети мои тоже не пошли по этой стезе. Хотя и старшему, и младшему сыну мы предлагали идти в актеры. Но, видимо, насмотревшись на то, насколько трудна эта профессия, они выбрали себе другие. Один сын закончил «Плешку», другой – Академию управления. Дочь никогда не стремилась в театр. Сейчас она бизнес-леди. Сама пишет в глянцевые журналы, про нее пишут. А у меня, честно, не знаю откуда этот самый романтизм. Родился в деревне в январе 1942 года. Можете представить, что это за время! Единственное, что меня спасло во время войны от голодной смерти – это соседская коза, которая по весне стала давать молоко. Мне всегда приносили стаканчик молока. И вот этот стакан молока вытащил меня из лап голода. Я до сих пор помню аромат деревни. Свой восторг перед речкой, яблоневыми садами, сельским бытом. Позже, я бывал там каждое лето. И, видимо, эти прекрасные чувства, впитанные мною тогда, вызывают какие-то ответные впечатления, прорастают в душе.
- Ярослав Павлович, признайтесь, Москва на вас не давит? Не хочется бросить эту столичную суету и уехать на владимирские просторы?
- Знаете, сейчас там все изменилось. И не в лучшую сторону. Я просто боюсь разочароваться. Поэтому и не тянет. Зато живы воспоминания: как я дом красил, как мы лазали по огородам, рвали крыжовник, у кого он крупнее, искали огурцы, что повкуснее. Первые впечатления, первые увлечения – это уже очень далеко, но не истерлось из памяти, а аккумулировалось во мне. И часто я обращаюсь к этим кладовым своей души, когда начинаю работать над какой-то ролью.
- За годы вашей работы в театре и ролей не сосчитать.
- Почему не сосчитать? Их больше восьмидесяти.
- Есть среди них особые, какие греют душу, по которым вы, может быть, ностальгируете?
- Иногда вспоминаю то, что довелось играть, и сейчас понимаю — в Чацком нынче чего-нибудь изменил, в Освальде из ибсеновских «Привидений». Я о каждой своей роли могу говорить отдельно. Но сейчас не то, что ностальгируешь по прошедшему, а, наоборот, мечтаешь о новой роли, хочется дальше работать. Потому что когда нет репетиций, очень муторно на душе. Играю спектаклей 8-10 в месяц (а то и меньше). «Репетиция – любовь моя» — это про меня. Иногда на них случаются такие откровения, которые трудно повторить на спектакле. Ведь что такое актерская профессия? От великого до смешного – один шаг.
- Грустите на счет того, что не сложилось?
- Да. Я виноват перед собой, перед своими зрителями. Но что делать! Наверное, причина всему – лень. Когда в театре не было работы, многие находили себя в кино. Я же стал стихи писать, потом начал рисовать. А потом, когда появилась работа, все забросил: рисование ушло, стихи в папке лежат. Трудно совмещать все в себе. Надо было раньше проявлять свой темперамент.
- Тем не менее, на вашем актерском счету есть еще одна великая личность – Александр Сергеевич Пушкин.
- Да, я сыграл его дважды. О Пушкине я прочел все, что смог достать (воспоминания современников, статьи критиков, его переписку, стихи). Практически не вылезал из театральной библиотеки. Все это произвело на меня колоссальное впечатление. И однажды поэт мне приснился. Я увидел его маленьким, таким шустрым, вертлявым. Его энергия заражала всех окружающих. Он постоянно влюблялся, стрелялся. Я столько прочитал о нем, что складывалось порой впечатление, что я видел его живьем. Имел для себя точное представление, как он мог поступить в данной конкретной ситуации. Но как это точнее охарактеризовать вам словами, я не знаю. Могу только повторить затертые уже, но очень точные слова: «Пушкин наше все».
- Ярослав Павлович, насколько мне известно, во время съемок телефильма «Зеленая лампа», где вы перевоплощались в поэта, с вами произошел инцидент?
- Было дело. Мне надо было нести пиалу с горящей жидкостью. На репетициях я ходил с пустой тарой. А перед съемками мне говорят: «Надо попробовать, как это будет выглядеть натурально». Налили в пиалу ацетона под завязку, зажгли жидкость. Я пошел с ней, наступил на провод, качнулся и этот ацетон пошел мне по рукам. Руки загорелись. А я был уже в гриме, в костюме. До записи оставалось совсем мало времени. Меня потушили, вызвали «скорую», врачи которой перебинтовали все руки. Как можно играть Пушкина с забинтованными руками? Тогда я предложил надеть мне белые перчатки. Благо, они подходили по сюжету. И вот так в перчатках, с обгорелыми руками я играл великого поэта.
- У вас остается время ходить смотреть спектакли в других театрах?
- Мой график позволяет это делать. Но я очень редко хожу на спектакли. Потому что и разочаровываешься, и уходишь. А этого не хочется делать. Что касается позитивных впечатлений, то получил их от спектакля Питера Штайна «Три сестры». Он ни одной запятой не пропустил. Из прошлого – всегда с особой теплотой вспоминаю спектакли с участием Павла Луспекаева. И если Жерар Филипп для меня гений чувства, меры и обаяния, то Луспекаев – гений темперамента и сочности. А если называть наших актеров, то это Бабочкин, Ильинский, Светловидов, Владиславский, Царев, Гоголева, Солодова и так далее. Я еще Яблочкину застал! Представляете, сколько мне уже лет!
- Как вы отдыхаете от работы. Чему посвящаете досуг?
- Очень люблю читать. Иногда чтение затягивается до 3-4 утра. И это даже притом, что с утра идти на репетицию. Если есть настроение, хожу в Третьяковку. Выбираю несколько залов, и могу там находиться часами. Или иду в Пушкинский музей. Если бываю в Санкт-Петербурге, обязательно выкраиваю день для похода в Русский музей. Там есть такие произведения, которых больше нигде не увидишь. Это меня внутренне подпитывает. Недавно побывал в Прадо. Целый день там ходили, ноги страшно устали. Но как можно оторваться – это же музей шедевров! Эль Греко, Веласкес, Рафаэль… Я просто задыхался от восторга.
- Ярослав Павлович, в жизни многих творческих людей бывают разные моменты. У вас никогда в минуты грустные не возникало желания бросить театр?
- Нет. Я сразу же умру без театра. Когда у меня неделю нет спектакля, уже чувствую себя не в своей тарелке. Тем более, что с Малым связан со студенческой скамьи. Помню, на втором курсе мы участвовали в репетициях «Грозы», где уже тяжело больная Вера Пашенная замечательно играла Кабаниху. Мы выносили бросившуюся с обрыва Катерину. А Виталий Доронин играл Тихона. И когда мы выносили Катерину (Руфину Нифонтову), я рыдал громче всех. И однажды Доронин, с которым мы потом подружились, подошел ко мне и сказал: «Слушай, старик, я не понимаю, чья жена утопилась – твоя или моя?»Понимаете, кто по-настоящему пришел служить театру, тому мысль бросить его никогда не придет в голову. Конечно, наша профессия очень зависимая. Я пробовал играть в других театрах, работал с толковыми режиссерами. Но все это не то. Меня всегда тянуло домой, в родной Малый театр. Так что без него я никуда. Я уже его неотъемлемая часть.
Ярослав Павлович ушел из жизни 2 июня 2013 года. Похоронен на Троекуровском кладбище.