В 1988 году окончила ВТУ имени Щепкина. С этого же года — актриса МХАТ имени М.А. Горького под руководством Татьяны Дорониной.
Высокоодаренная, сценически обаятельная актриса с блестящими внешними данными исполняет роли как классического, так и современного репертуара.
Елена Катышева в настоящее время играет в спектаклях: «Зойкина квартира» М. Булгакова - Мадам Иванова, «Полоумный Журден» М. Булгакова - Госпожа Дебри, «Дама-невидимка» П. Кальдерона - Донья Анхела, «Униженные и оскорбленные» Ф. Достоевского - Александра Семеновна, «Прощание в июне» А. Вампилова - Репникова, «Заложники любви, или Халам-бунду» Ю. Полякова - Марина, «Русский водевиль» («Нежное сердце» В. Соллогуб) - Кубыркина, «Женитьба Белугина» А. Островского - Елена Кармина, «Красавец мужчина» А. Островского - Сусанна Лундышева, «В поисках радости» В. Розова - Леночка и другие.
Работы в кино: «Кровь за кровь», «Месть пророка», Бумеранг из прошлого», «Учитель в законе».
Интервью Татьяна Петренко с Еленой Катышевой, "Театральная афиша", февраль 2011 года.
Уральская красавица с первой попытки поступила в театральное училище в родном Свердловске, а два года спустя с такой же легкостью покорила московское Щепкинское училище, хотя в детстве ничто не говорило о том, что выбор падет на актерскую профессию, - настолько девушка была застенчива. Сразу после окончания Елена Катышева была принята в прославленную труппу МХАТ им. М. Горького, и хотя первое ее появление на сцене в трагическом спектакле «На дне» было весьма комичным и грозило увольнением, она проработала здесь двадцать лет. На ее счету 25 спектаклей. Она сыграла Наташу в «На дне», Валентину в спектакле «Валентин и Валентина», Коломбу в «Мадам Александре», Полину в «Доходном месте», Галину Сергеевну в «Годах странствий». Сейчас занята в двенадцати спектаклях. Зрители могут увидеть ее в «Полоумном Журдене», «Даме-невидимке», «Русском водевиле», «Женитьбе Белугина» и др. В кино Елена Катышева пришла довольно поздно, но уже снялась в сериалах «Врачебная тайна», «Понять. Простить», «Учитель в законе».
— В моей семье актеров не было. Я росла очень застенчивой. Вся моя детская жизнь была преодолением себя, этого безумного стеснения. Я никогда ни на каких праздниках не выступала, но в восьмом классе стала ездить через полгорода в народную студию при ДК. Училась плохо, после восьмого класса пришлось из школы уйти, и, наверное, от отчаяния, а скорее всего, чтобы самой себе доказать, что могу без стеснения выйти на сцену перед большим количеством народа, я отправилась поступать в Свердловское театральное училище, правда, ни на что особо не надеясь. Спела песенку «Крылатые качели» из фильма «Приключения электроника», прочла отрывок из «Алых парусов». Видимо, вся моя программа удачно сочеталась с видом четырнадцатилетней наивной девочки, и меня приняли.
Я оказалась на одном курсе с людьми, которым было по 23, по 25 лег, кто много лет поступал в Москве и не смог поступить. Они приехали на периферию, чтобы все же получить театральное образование. Педагоги у нас были все сплошь из университета. Я сразу осознала свою необразованность, неначитанность, ущербность, в конце концов, — и начала наверстывать. На мое счастье, знакомые из нашей Белинки (то есть библиотеки имени Белинского) стали выдавать мне книги на ночь. За полтора года я перечитала столько, сколько потом за всю свою жизнь не читала. Прекрасно понимая, что получить высшее образование мне необходимо, а для дальнейшего обучения нужен был аттестат о среднем образовании, я училась еще и в вечерней школе.
— Как дома приняли весть о том, что вы пошли в театральный?
— Мама была рада: хорошо, что не попала в ПТУ. Она ведь знала, как я учусь. Она тут же заинтересовалась театром, начала посещать наши свердловские спектакли, хотя до этого в театры не ходила, а тут превратилась в театралку. Как только в вечерней школе я получила аттестат о среднем образовании, я сразу же уехала в Москву. Пришла сразу в Щепкинское, потому что в Свердловске нас учили по школе Малого театра. Это потом я разобралась, что ГИТИС, может быть, интереснее, а Щукинское престижнее.
Приехала я, как выяснилось, поздно, Ребята туры уже с марта месяца проходили, а тут летом еще фестиваль был, и вторую половину вступительных перенесли на август. В Щепкинском педагог Римма Гавриловна Солнцева сразу отправила меня к Сафронову на третий тур с запиской. Ее мне под большим секретом показали старшекурсники, которые нас сопровождали. Там было написано: «Есть изюминка, надо внимательнее посмотреть». Я на всякий случай перепугалась: «А это что, хорошо или плохо?» Оказалось, хорошо. Владимир Алексеевич Сафронов взял меня на свой курс.
— На вступительных в Щепкинском вы сказали, что учились в театральном училище в Свердловске?
— Нет, об этом ни в коем случае нельзя было говорить. Педагоги этого не любят. Потом каким-то образом это просочилось, и меня художественный руководитель Владимир Алексеевич Сафронов перед всем курсом спросил: «Лена, а вот до меня тут дошли слухи, что вы учились в театральном училище». «Ну, - подумала я, — если тогда ничего не сказала, сейчас уже неудобно сознаваться», — и выпалила: «Нет, не училась». Он уточнил: «Правда?» А я ему: «Правда!» — и он мне поверил.
— Какие роли вы играли в дипломных спектаклях?
— В «Смерти Тарелкина» я играла одну из мамашиных дочек. В другом дипломном спектакле, «Врагах» Горького, — жену убитого фабриканта. Плакала, кричала, стенала. Как сказала мне тогда Людмила Викторовна Цукасова: «Эта роль дана тебе на сопротивление». Уж больно я была положительная, что мне решили дать вот такую роль. По-моему, она у меня получилась, потому что студенты с других курсов меня спрашивали: «Ты что, в самом деле вот такая ужасная?» Мне это было странно слышать: как будто мы не на артистов учимся, как будто нас не учат играть роли разные, подчас совершенно не соответствующие твоему характеру.
— После окончания вы попали во МХАТ. Вы же знали, что театр раскололся за год-два до вашего прихода. С каким чувством вы шли сюда работать?
- У нас была надежда, что мы сюда придем и сделаем все заново. Все новые страницы этого прославленного театра будут необыкновенными благодаря нам. Молодые были, энтузиазмом горели. Меня практически в первые двадцать дней после начала сезона ввели на рань Наташи в спектакль «На дне». Сложилась такая ситуация, когда некому было играть, и Татьяна Васильевна Доронина выбрала из тех, кого она приняла в труппу, меня.
— Ее не смутило, что вы были молоденькая, неопытная?
— А ее это никогда не смущает, она к молодым относится очень хорошо. Татьяна Васильевна как раз на них ставку и делает. Свой первый спектакль «На дне» я не забуду никогда. Я вышла, сказала Пеплу: «Не командуй, рано еще», - развернулась... Дальше я должна была зайти за угол дома, но вдруг упала плашмя, растянувшись во весь свои рост, и от ужаса, что упала на сцене МХАТа в первый свой выход, уползла за кулисы. Меня, ползущую, за кулисами перехватила артистка Луиза Кошукова и, то ли для того, чтобы успокоить, то ли на самом деле искренне, сказала: «Это хорошая примета». А я-то уже собиралась вешаться! Самое главное, Татьяна Васильевна ничего мне не сказала, с роли меня не сняли, и Наташу я играла достаточно долго.
Я, конечно, благоговела перед мэтрами. Еще бы, рядом с тобой Аристарх Ливанов. Михаил Зимин, Александр Дик, Вячеслав Расцветаев, Николай Засухин, Николай Пеньков, Геннадий Кочкожаров... Но со временем я перестала бояться, стала их лучше понимать. А ведь в первое время, когда кто-нибудь из корифеев делал мне замечание, например, что я не дала партнеру договорить текст до конца, меня охватывала паника: «Как я посмела такого актера перебить!..» Со временем, когда моя застенчивость вышла из меня по капельке, пришло понимание, что это все рабочие моменты. Да и, к слову сказать, замечания-то они делали очень тактично. Любовь Васильевна Пушкарева, например, всегда отзовет сторонку и тихонько, наедине тебе все объяснит. Мы с ней играли в «Обрыве»: она Татьяну Марковну, я Марфиньку. Более доброго человека я в своей жизни не встречала. Удивительной мудрости женщина. Любовь Васильевна всех своих партнеров по спектаклю так любит, что в лучах ее любви просто расцветаешь, а уж если ты хорошо сцену отыграл, то она столько лестных слов о тебе скажет, будто ты подвиг совершил. Ей все всегда интересно. Она приходит на все наши премьеры, несмотря на то, что прошлым летом перенесла инсульт. Любовь Васильевна просто наше сокровище!
- В вашем театре, наверное, уже стало традицией, что все молодые артисты играют в «Синей птице».
- О да! Я там тоже много кого переиграла: Фею. Насморк, Молоко, Внучку… Я со своей фактурой играла даже девочку Митиль. Меня костюмеры затягивали так - а мы играли подряд две сказки, в девять утра и в час дня, - что до головной боли доходило. Когда меня вводили, то не переставали говорить: «Ой, ну какая же ты высокая, что с тобой делать? Ты вот что: добежала до того героя, присела на коленки и слушаешь. Потом добежала до Хлеба, опять на коленки и слушаешь. Так хоть останется впечатление, будто ты маленькая». Для меня это была школа. «Синяя птица» удивительный спектакль. Мне кажется, все молодые артисты должны в нем поиграть. Это многое дает, особенно когда ты переключаешься с одной роли на другую.
- Огромное количество маленьких зрителей-непосед на «Синей птице»» вас как актрису не беспокоило?
- Наоборот. «Синяя птица» учит общению с детской аудиторией. Многие артисты возмущались, что дети
шумят, а я просто пыталась завладеть залом. Да, не слушают, но ведь это и моя вина. Надо что-то придумать, чтобы привлечь их внимание. Можно голос форсировать, можно паузу выдержать. Я все равно была рада, что этот мальчик сидит здесь, а не находится в какой-нибудь подворотне. Во всяком случае, я бы хотела, чтобы мой сын привел свою девушку в театр, а не в ночной бар.
— Но есть и взрослые спектакли, где вы играли сначала одну роль, потом другую. Не хотели расставаться со спектаклем?
— Да нет, просто получаешь назначение и играешь. Со мной это происходит все время. В «Зойкину квартиру» меня ввели сначала на роль мадам Ивановой, а потом я вместо Тани Шалковской, когда она была в декрете, играй Аллу Вадимовну. В спектакле «Валентин и Валентина» сначала играла Дину, а потом пошла на повышение - мне доверили главную роль Валентины. В этом спектакле вокруг меня был куре ГИТИСа, который Татьяна Васильевна приняла в труппу практически целиком. С того курса мой муж Петр Белышков. В «Полоумном Журдене» сначала играла Люсиль, а потом по возрасту меня перевели на роль Доримены. Молодым-то тоже надо что-то играть. Поначалу мне очень не хотелось отдавать Люсиль. Мне не роли было жалко — мне было жалко платья. Я увидела мое любимое платье на другой актрисе. Никогда такого со мной в жизни не было. Мне хотелось плакать, но потом мне вернули Люсиль, и я играла ее в своем любимом платье, и все же позднее снова перешла на роль Доримены. Эти качели меня как-то уравновесили, и я уже не с таким трепетом относилась к своему любимому платью.
— Наряду с главными у вас есть и небольшие роли?
- Небольшие или неглавные роли я тоже очень люблю. В маленькой роли степень концентрации больше, ты должен успеть донести все до зрителя. Ты должен точнее, как мы говорим, распределяться в роли. Когда ты весь спектакль на сцене, ты успеешь все сыграть, а тут изволь максимально сосредоточиться — как раз это важно.
- Что вам больше по сердцу, костюмные роли или современные?
- Конечно, костюмные роли. Роскошные платья, длинные юбки, кринолины, шляпы прошлого века, потому что мы их не носим. С веером люблю работать. Веер может отражать всю палитру чувств: испугалась, разволновалась, заинтересовалась. Костюмный спектакль требует большой сцены, он предполагает широту жестов, голоса, а когда ты играешь что-то современное, хочется уединиться, хочется какой-то камерной атмосферы.
Мне нравилось работать в спектакле «Был один человек» по Агате Кристи. Детектив. Привлекала необычность жанра. Вроде бы никто не кричит, ни действий, ни событий особых не происходит, а ты поиграешь взглядом, на себя подозрение перенесешь - и зритель теряется, следит за тобой неотрывно. Это особый жанр, его надо уметь играть.
— Как вы встретились с мужем?
— В спектакле «Обрыв» я играла Марфиньку, он — моего жениха, между нашими персонажами возникала любовь. В «Вишневом саде» я была Дуняшей, он играл Яшу. Вообще, когда я впервые увидела Петю Белышкова в театре, он мне не понравился. У него был мрачный вид, и мне он показался недобрым человеком. Это потом я поняла, что он белый и пушистый, просто у него вид такой. Я была замужем, у него была девушка. Потом я ушла от мужа, большую роль в этом сыграла свекровь: когда домой не хочется идти, лучше распрощаться совеем. Я попросилась в общежитие. Они поворчали: «У тебя же было жилье», — но сжалились. К тому времени Петр распрощался с девушкой. На репетициях выяснилось, что у него отличное чувство юмора. Мы много смеялись. Вот шутками он меня и покорил. Мы поженились и сразу повенчались. Он снимал квартиру, но после женитьбы переехал ко мне в общежитие. Мы там долго прожили. Сына до пяти лет растили.
— Ваш муж по-прежнему в театре?
— Он ушел. Сейчас работает в Театре Луны, у него ставка режиссера. Занимается вводами, ведет пару-тройку спектаклей. У Сергея Борисовича Проханова своя эстетика, и Петя ее чувствует и старается соблюдать. Кроме этого, он поставил антрепризные спектакли «Здравствуйте, я ваша теща», «Как стать желанным», «Моя большая зебра». Звезды любят работать с Петей. Он умеет так все выстроить, чтобы было ясно и удобно для артистов, все понятно объяснит. Особенно тем, кто привык только сниматься в кино. Они выходят на сцену, а ни ходить, ни говорить толком не умеют, - так они на него, как на мэтра, смотрят, ловят каждое слово, они его обожают.
— Не боитесь, что его уведут?
— Вообще-то ему некогда по сторонам смотреть, он очень занят. Для актера проблема востребованности вещь необходимая, и хорошо, что она у нас с Петей есть.
— Такая востребованность — это, конечно, хорошо, а ваш сын не ропщет, что вы так сильно заняты?
- Мы всегда уделяли сыну много внимания, так много, что он уже от нас отбивается. Его школа находится в соседнем районе, мы его возим на машине. Сейчас он заявляет: «Родители, можно из школы я сам домой приду?» Васе четырнадцать, уже паспорт получил. Склонности его я определить не могу, но, по-моему, в артисты он не пойдет. Дело в том, что он дважды, в три годика и в шесть лет, снимался в рекламе. Работа была достаточно тяжелая, шесть часов без перерыва. Он изнывал: «Я больше не могу, я не вернусь на съемочную площадку!» Я открывала сумочку: «Видишь. 300 долларов уже заплатили, это все твои». Пошел, доработал. Купил на эти деньги конструктор Лего.
- Василий ваши спектакли видел?
- Я очень хочу, чтобы он начал ходить ко мне в театр. Боюсь, что меня по возрасту снимут с «Дамы-невидимки», «Женитьбы Белугина», и говорю ему: «Вася, начинай ходить на мои спектакли, посмотри хоть, как твоя мама в Художественном театре работает, будешь детям своим рассказывать». На «Теще» он был, потом сказал: «Вот в первом акте ты в спортивном костюме мне совсем не понравилась, а во втором акте когда свою одежду надела, мне понравилось, ты хорошо играла»,