Гарри Грегсон-Уильямс

Биография

Родной город Гарри назвать сложно, так как семья Грегсон-Уиллиамсов жила в отдельно стоящем доме (в котором даже не было электричества) в сельской местности на довольно большом расстоянии от Лондона. В семье Гарри все занимались музыкой и играли на разных музыкальных инструментах, и поэтому неудивительно, что ребенок тоже этим заинтересовался. В четырехлетнем возрасте Гарри начал учиться игре на фортепиано. Но позднее добился наибольших успехов в пении.

В шесть лет, благодаря своим отличным вокальным данным, он стал стипендиатом в St. John's College в Кембридже – специализированной школе-интернате «с музыкальным уклоном», где наряду с другими предметами, несколько часов в день отводились на занятия музыкой.

Во время учебы Гарри пробовал играть на разных музыкальных инструментах, но проявил особенные успехи в пении. В составе хора своего колледжа он участвовал в нескольких турне по Европе, записях для теле- и радиопередач и студийных записях. По его собственному признанию в это время он умел читать ноты лучше, чем текст на английском языке.

В то время как в Лондоне гремели концерты «Битлз», Гарри исполнял церковные гимны, многие из которых были написаны на латыни. Так что к двенадцати годам он уже неплохо разбирался в этом языке. Большинство этих гимнов он исполнял в составе хора в Кембриджской капелле - памятнике архитектуры, построенном еще Генрихом VIII, связанном со многими историческими событиями.

Эти впечатления надолго остались в памяти Гарри и позднее оказали большое, если не сказать судьбоносное, влияние на его музыку к таким фильмам, как Crimson Tide (Багровый прилив), Kingdom of Heaven (Царство небесное) и The Chronicles of Narnia: The Lion, The Witch and the Wardrobe (Хроники Нарнии: лев, ведьма и платяной шкаф), в которых особенно заметны так замечательно получившиеся хоровые элементы. К тринадцати годам в певческую карьеру Гарри, имевшего внушительный для подростка багаж из более дюжины хоровых записей в качестве солиста, вмешалась биология – у него начал ломаться голос. В последовавший период он на время забросил вокал и занялся инструментальной музыкой.

Но постепенно, с окончательным становлением «взрослого» голоса, к нему вернулся и интерес к пению. В этом году Гарри приняли стипендиатом в престижную Школу музыки и драматического искусства Guildhall в Лондоне (Guildhall School of Music and Drama). К этому времени он уже окончательно решил, что посвятит музыке свою жизнь.

Для Гарри было удивительно поступить в такое учебное заведение: ведь туда вообще было очень сложно попасть, тем более в 18 лет. В это время ему, молодому щуплому парню, который только что начал бриться, казалось что он наверное сможет стать оперным певцом. Со временем Гарри (многократно и небезосновательно слышавший в свой адрес: «Ты слишком молод, и твой голос просто не выдержит этой работы»), глядя на своих соучеников, которые, как и большинство оперных певцов, были крупными мужчинами, ростом в среднем метр девяносто и носили бороды, более трезво оценил свои перспективы.

По окончании учебы у Гарри, впрочем как и у многих выпускников учебных заведений, возник вопрос: «Куда пойти дальше?». Гарри однозначно не хотел полный рабочий день заниматься преподавательской деятельностью, как поступали многие его коллеги. Тем не менее ему все-таки пришлось освоить эту профессию, но в достаточно необычных условиях (по собственному признанию, он всегда ловко умел усложнять себе жизнь).

Гарри занялся преподаванием для детей (из малообеспеченных семей) двух предметов, которые ему нравились больше всего: музыки и физкультуры (в частности регби и футбола). Причем место для своей преподавательской «карьеры» он выбрал довольно экзотическое: он нашел работу в Северной в Африке – сперва в Александрии (Египет), а позднее в Кении (большую часть времени в Рифт Вэлли). С удивлением глядя на внушительное резюме Гарри, работодатели приняли его с распростертыми объятиями, несмотря на отсутствие преподавательского опыта.

Самому же свежеиспеченному учителю очень понравилось работать в местах, буквально «дышащих» «национальным колоритом» и древней историей. Во время работы в Александрии Гарри успел сносно выучить арабский язык, преподавая своим ученикам английский. В Африке Гарри начал пробовать сочинять музыку - в качестве хобби. Время от времени он «испытывал» написанное на своих уроках, подсовывая играть свои ноты ничего не подозревающим ученикам.

После нескольких лет скитаний по Африке, Гарри вернулся в Лондон и здесь снова взялся за не совсем обычную преподавательскую работу. Он устроился в небольшую частную школу на южных окраинах города, со слегка «неблагополучной» репутацией.

Гарри очень быстро нашел общий язык с директором школы, не смотря на то, что повышение качества музыкального образования не было в числе основных приоритетов последнего: школа ужасно «отставала» в спортивной подготовке – за все годы не было ни единой победы в спортивных играх в межшкольных соревнованиях. Ну а в том, что касается базы для музыкального образования – в школе имелся магнитофон, которым время от времени пользовались от силы 8 из 140 учащихся.

За 5 лет Гарри удалось полностью восстановить и реформировать спортивную и музыкальную программы школы и заработать ей хорошую репутацию. К этому времени он уже понимал, что не смотря на всю свою привязанность к учительскому ремеслу, он не сможет и дальше заниматься преподаванием – ему хотелось попробовать что-то новое, развиваться.

Во время этого «творческого кризиса» Гарри начал интересоваться музыкой к фильмам. И в 1993 году состоялся его дебют в качестве кинокомпозитора – он написал музыку к малобюджетному (если не сказать копеечному) английскому триллеру «Белый Ангел» (White Angel). Гарри до сих пор благодарен тем начинающим кинематографистам, позволившим начаться его карьере. Фильм «Белый Ангел» показывают на открытии Лондонского Кинофестиваля (London Film Fest), после чего без особого успеха он сразу отправляется на видео.

По счастливому стечению обстоятельств в том же году Гарри совершенно случайно познакомился со Стэнли Майерсом (Stanley Myers). Стэнли был композитором музыки к фильмам «старой школы», из тех кто написал 1-2 прекрасных романтических саундтрека, таких как его «Охотник на оленей» (Deer Hunter). В это время он нуждался в своеобразном «помощнике по дому» - человеке, который мог в нужную минуту и заняться аранжировкой музыки, и сбегать в магазин за виски. Эта «вакансия» появилась у Стэнли после отъезда в Лос-Анджелес его предыдущего подобного помощника – небезызвестного Ханса Циммера, который к тому моменту уже практически сформировался как самостоятельный композитор и хотел попробовать поработать независимо.

Знакомство Гарри и Стэнли продлилось недолго: примерно через год Майерс умер. Но перед этим он успел написать прекрасную музыку к фильму Николаса Роэга (Nicolas Roeg) «Сердце тьмы», экранизации одноименного произведения Джозефа Конрада (The Heart of Darkness), при этом неосознанно дав Харри возможность набраться бесценного опыта в производстве музыки для фильмов. В связи с рассеянным, а часто и просто хаотическим поведением Майерса на последнем году жизни, Гарри приходилось самому делать оркестровые аранжировки всей музыки Стэнли, зачастую добавляя в нее свои собственные ноты «на ходу». Позднее он с благодарностью будет вспоминать это время, когда он имел возможность записывать музыку в месте с Майерсом и Роэгом.

Как ни странно смерть Майерса дала мощный толчок композиторской карьере Гарри. Однажды ему позвонил Ник Роэг и сказал: «Ну, поскольку Стэнли умер, придется теперь тебе поработать самому. Как у тебя обстоят дела с джазом?» На что Гарри, ни бельмеса не смыслящий в этой музыке, не моргнув глазом соврал: «Отлично, Ник, просто прекрасно». В Лондоне обитало много классных джазовых музыкантов, слушая музыку которых, Гарри смог довольно быстро понять что к чему в этом стиле и написать неплохой саундтрек к короткометражке Роэга «Отель «Пэрэдайз»» (Hotel Paradise).

А после в том же году он сделал музыкальное оформление к телевизионному фильму Роэга «Полный массаж тела» (Full Body Massage). Позднее, тесное знакомство с этим режиссером крайне удачно свело Гарри с Хансом Циммером, который сыграл огромную роль в последующей работе Грегсон-Уиллиамса, дальнейшем раскрытии его таланта и превращении его в популярного и всемирно известного композитора.

А случилось это так: в том же памятном 1995 году, по дружеской наводке Роэга, Циммер заказал Грегсон-Уллиамсу аранжировку и дирижирование хоровых элементов в музыке к фильму Crimson Tide (Багровый прилив). Харри прекрасно справился со знакомым ему с детства хоровым делом и добавил в музыку Циммера характерный вокальный колорит.

Циммер остался очень доволен результатом и, будучи человеком рисковым и доверявшим своему чутью, через некоторое время пригласил Гарри в свою студию Media Ventures Inc. в Лос-Анджелесе. Таким образом у Гарри, приехавшего в США (как ему тогда казалось ненадолго) только с туристической визой и «ручной кладью», появилась своя комната в студии Циммера. За последовавшие 18 месяцев Грегсон-Уиллиамс с головой окунулся в производство музыки к фильмам.

В числе прочей работы Циммер доверил Гарри написать и дирижировать дополнительную музыку к таким известным фильмам как Broken Arrow (Сломанная стрела) и The Rock (Скала). За это сравнительно короткое время Харри получил обширный профессиональный опыт и постепенно начал ощущать все большую увлеченность кинопроизводством. И к моменту работы над музыкой к Muppet Treasure Island (Маппет-шоу: Остров сокровищ) он уже осознал, что окончательно определился с постоянной работой и никуда не уедет из Лос-Анджелеса.